Порог между мирами [litres] - Филип Дик

— Конечно, приходи в девять.

— Думаешь, жизнь стоит того, чтобы за нее цепляться? — неожиданно спросил Хэдли.

— Кто знает? Но раз ты об этом спрашиваешь, значит, что-то с тобой не так. В чем дело, ты заболел? Я не беру на работу психически неуравновешенных людей. Лучше приди в себя, прежде чем появишься здесь завтра.

— Ах, эти сочувствующие работодатели, — покачал головой Хэдли. — Жалею, что вообще задал тебе этот вопрос.

— Бегство с той девушкой явно ничему тебя не научило. Ты такой же чокнутый, как всегда. Что, не способен принять жизнь такой, какая она есть? Ты всегда желал невозможного. Черт побери, многие хотели бы получить такую работу. Тебе дьявольски повезло.

— Я знаю.

— Так почему бы тебе не успокоиться? В чем проблема?

— Когда долго живешь надеждой, — помолчав, сказал Хэдли, — с ней тяжело расставаться. В конце концов приходится пасовать под давлением обстоятельств. Но потом… — Он откашлялся. — Что может заменить утраченные мечты? Ничто. И пустота эта огромна и ужасающа. Она поглощает все остальное, иногда весь мир — и продолжает увеличиваться. Понимаешь, о чем я?

— Нет, — коротко ответил Петель; проблемы Хэдли его нисколько не волновали.

— Счастливчик, вряд ли тебе придется пережить подобное. По крайней мере, в ближайшем будущем. Может, когда тебе исполнится сто пятьдесят лет… — Хэдли посмотрел на шефа. — Я очень тебе завидую, — добавил он.

— Прими таблетку, — посоветовал Петель.

— Хотел бы я знать лекарство, которое мне поможет. Лучше пойду прогуляюсь. Составишь компанию? Черт побери, сам вижу, что нет!

— У меня нет времени на прогулки. Я тебе вот что скажу, Хэдли. Слушай внимательно. Ты придешь утром, и я прибавлю тебе жалованье. Это улучшит твое настроение?

— Да, — не слишком убежденно ответил Хэдли.

— Так я и думал.

— Может, Брискин вернется к своей идее орошения планет…

— Тебя интересует этот старый, никому не нужный проект?

— Честно говоря, — сказал Хэдли уже за порогом, — сейчас я согласился бы на что угодно.

— Лучше займись работой, — сказал Дариус Петель, в глубине души чувствуя, что потерпел поражение в этом обмене мнениями.

— Ничего не могу с этим поделать, — продолжал Хэдли. — Может, со временем что-то изменится. Господи, я до сих пор надеюсь, что еще что-то случится! — Он говорил все это таким тоном, словно сам удивлялся своему меланхолическому настроению и стыдился его.

— Знаешь, что я тебе посоветую сделать? — сказал Петель. — Приходи завтра на работу пораньше, за несколько минут до девяти. Это может изменить твою жизнь в большей степени, чем бессмысленная попытка убежать с той девушкой в мир полуобезьян. Попробуй. И убедишься, что я был прав.

Хэдли посмотрел на Дариуса.

— Вся беда в том, что ты и в самом деле так считаешь. Но именно поэтому мы никогда не поймем друг друга. И знаешь, возможно, это тебя следует пожалеть, а не меня. Потому что однажды ты все равно сломаешься, развалишься на куски — а я протяну еще долго, никогда не сдаваясь и нигде не останавливаясь. Занятно, не правда ли?

— Для того, кто считал себя неисправимым оптимистом, ты…

— Я постарел, — коротко отрезал Хэдли. — И виной тому то, что я пережил в том мире. Разве это не заметно по моему лицу? — Он кивнул на прощание Петелю. — До завтра.

«Надеюсь, он не разучился торговать скатлерами, — подумал Петель, когда за Стюартом закрылась дверь. — Что ж, посмотрим. Если нет — выгоню к черту. Да, пожалуй, назначу-ка я испытательный срок. Ему и так повезло, что я согласился. Надо же, в какую впал депрессию. Но прибавка к жалованью, конечно, поправит ему настроение. Разве может быть иначе?»

Мысли о работе вернули ему пошатнувшуюся было уверенность в себе. Или?.. Где-то в глубине души, на подсознательном уровне, он продолжал сомневаться в правильности избранного им когда-то образа жизни.

— Ты добился успеха благодаря моим замечательным речам, Джим, — сказал Фил Дэнвил, положив ноги на подлокотник дивана. — И какова же будет награда? — Он улыбнулся. — Я жду.

— Ничто на свете не может быть достаточной наградой за то, что ты для меня сделал, — с отсутствующим видом ответил Брискин.

— Он думает о чем-то другом, — обратился Дэнвил к Дороти Гилл. — Посмотри на него, даже не радуется. Он испортит Солу Хайму весь прием. Может, лучше нам туда не ходить?

— Придется, — ответила Дороти Гилл.

— Я не испорчу никому настроения, — уверил их Джим, вставая. — У меня все пройдет еще прежде, чем я там окажусь.

Великий исторический момент, собственно, уже миновал, неуловимый и слишком тесно вплетенный в действительность, чтобы его можно было легко вычленить. К тому же проблемы, ожидавшие нового президента, заслоняли все остальное. Но иначе и быть не могло.

Дверь открылась, и вошел синантроп с портативной машинкой-переводчиком в руках. Увидев его, все вскочили. Трое секретных агентов выхватили пистолеты, а один из них крикнул:

— Ложись!

Все неуклюже повалились на пол, стараясь оказаться подальше от вероятной линии огня.

— Приветствую вас, друзья гомо, — сказал синантроп, пользуясь машинкой-переводчиком. — В особенности я хотел бы поблагодарить вас, мистер Брискин, за то, что позволили мне остаться в вашем мире. Заверяю вас, мое поведение ни в коей мере не выйдет за рамки ваших законов. Более того, возможно, когда-нибудь…

Трое агентов спрятали пистолеты под пиджаки и вернулись на свои позиции в глубине комнаты.

— Господи, — облегченно вздохнула Дороти Гилл, неуверенно поднимаясь на ноги. — Это всего лишь Билл Смит, по крайней мере на этот раз.

— Ты и в самом деле нагнал на нас страху, — все еще дрожа, обратился Брискин к синантропу. — Не помню, чтобы я позволял ему остаться, — шепнул он Тито Кравелли.

— Он тебя благодарит заранее, — сказал Тито. — В надежде, что ты, как президент, примешь именно такое решение.

— Возьмем его с собой на прием, — предложил Фил Дэнвил. — Сол Хайм наверняка будет рад, что среди нас есть синантроп, что мы от них не избавились полностью и, вероятно, никогда не избавимся.

— Крайне удачно сложилось, что два наших народа… — начал синантроп, но его прервал Кравелли:

— Нельзя ли покороче? Кампания уже закончилась.

— И теперь мы отправляемся на давно заслуженный отдых, — добавил Фил Дэнвил.

Синантроп заморгал и быстро проговорил:

— Как единственный представитель моей расы в вашем мире…

— Мне очень жаль, — вмешался Джим, — но Тито прав. Нам некогда. Если хочешь, можешь пойти с нами, но никаких выступлений. Понимаешь? Хватит, у нас теперь другие проблемы.